Бездумная деятельность В следующий раз, когда вам станет скучно…Наш мозг – невероятно мощная мыслительная машина, но когда вы заняты, большая часть этой мощности недоступна. Когда мы выполняем бездумную деятельность, аналитическое полушарие отключается, позволяя

Тренерская деятельность Есть еще одна сторона успеха – возможность обучать других людей стать более успешными. Поделившись полученными знаниями и наработанными умениями, вы сможете начать зарабатывать и в этом секторе интернет предпринимательства. Однако, это

Именно во Франции XVIII века люди впервые задумались о том, какое разрушительное воздействие на эконо-мику оказывает административная си-стема управления хозяйством.

Конечно, то, как управлялась эконо-мика в те давние времена, заметно от-личалось от хорошо известной россия-нам практики администрирования, сложившейся в сталинские времена и разрушенной лишь к самому концу ми-нувшего столетия. И тем не менее се-рьезный историко-экономический ана-лиз позволяет обнаружить множество общих черт. Причем в принципиаль-нейших вопросах.

Так, в частности, во Франции XVIII века государство жестко регламентиро-вало всю хлебную торговлю. А ведь если вспомнить, какое значение для жизни людей имел тогда хлеб, можно факти-чески констатировать, что это админи-стрирование пронзало сердцевину всей хозяйственной системы. Относительно свободный рынок был явлением маргинальным.

Деятель Просвещения

В 1774 г. систему регламентации хлебной торговли по-пытался разрушить назначенный генеральным контроле-ром финансов Франции Анн Робер Жак Тюрго, барон де л’Ольн — крупный ученый-экономист и талантливый госу-дарственный деятель. Наверное, именно он может считать-ся первым реформатором либерального толка в мировой истории. Людвиг Эрхард, Лешек Бальцерович, Вацлав Кла-ус, Егор Гайдар и многие другие экономисты, сочетавшие науку и практику реформирования, должны числиться его последователями. Более того, реформы Тюрго не только предшествовали всем другим либеральным реформам в мире, но и на два года опередили выход в свет знаменито-го «Богатства народов» — теоретической ос-новы либерального мировоззрения.

Тюрго вполне может быть отнесен к числу деятелей Про-свещения, точнее, к их экономическому крылу—так называе-мым физиократам. Однако в отличие от большинства физио-кратов он не только писал статьи для энциклопедии Дидро и д’Аламбера, не только создавал научные трактаты, но в ос-новном проявлял себя на административном поприще.

Тюрго появился на свет в 1727 г. в знатной и обеспе-ченной, хотя не слишком богатой нормандской семье. Впрочем, как младший сын своего отца, он не мог претен-довать на фамильное достояние и должен был посвятить себя какой-либо службе. Поначалу предполагалось, что он по окончании Сорбонны станет священником. Тюрго дей-ствительно получил сан и некоторое время фигурировал как аббат де Брюкур. Но постепенно юный аббат пере-смотрел старые взгляды и решил избрать себе иное по-прище.

В течение нескольких лет он оставался в университете, где выступал со своими первыми научными трудами, в ко-торых чувствовалось влияние Джона Локка. Однако Тюр-го с самого начала был ориентирован не столько на фило-софию, сколько на практические экономические вопросы. В частности, уже в 22 года он проанализировал знамени-тый кредитный эксперимент Джона Л о и показал, к каким последствиям должен приводить выпуск большого количе-ства бумажных денег. Тюрго пришел к выводу, что спасти бюджет при помощи денежной накачки невозможно, а по-тому надо иметь эффективно работающую экономику.

В 50-х гг. он познакомился с энциклопедистами и стал своим человеком в интеллектуальных салонах. Однако ин-теллектуальная атмосфера, которая, казалось бы, должна полностью захватывать такого человека, как Тюрго, окуты-вала его на самом деле лишь в свободное время. Уже в 1752 г. Тюрго переходит на административную работу. Все, что он напишет, будет делаться, так сказать, без отрыва от произ-водства.

На «ручном управлении»

В 34 года Тюрго занял крупную должность интенданта, т.е. главного государственного чиновника, в провинции Лимузен и начал осуществлять свои первые преобразова-ния. Он лично просвещал темные массы. Отдал дань даже идее распространения картофеля среди местного населе-ния и лично поглощал этот экзотический овощ за обедом. Но главный вопрос, которым приходилось заниматься ин-тенданту, — это, естественно, сбор земельного налога.

Тюрго полностью в духе просвещенного абсолютизма вел кропотливую работу по составлению земельного када-стра. Он собирал точные сведения о состоянии земледе-лия, дабы не мучить суровыми поборами налогоплательщи-ка и определить, кто, как и сколько может реально платить в королевскую казну. Административный аппарат у либе-рала Тюрго начал работать как часы. Ежемесячно местные аббаты — единственные представители Просвещения в де-ревенской глуши — передавали в Лимож — главный город провинции — подробные сведения о доходах и убытках ча-стных лиц, о том, кто и как пострадал от разного рода объек-тивных обстоятельств.

В еще большей степени приходилось Тюрго занимать-ся «ручным управлением экономикой» в период голода, свалившегося на Францию в 1769-1770 гг. Рынок в хлебной торговле не работал, и интендант лично пытался обеспе-чить приток зерна в голодающую провинцию. Он органи-зовал негоциантов и израсходовал государственные сред-ства на закупку хлеба в нескольких портовых городах. Затем зерно из государственного фонда тщательно распределя-лось между голодающими. Одновременно для людей, не имеющих источника дохода, организовывались обществен-ные работы на строительстве дорог и в благотворительных мастерских. Но по-настоящему поддержать жизнь провин-ции с помощью такого рода мер было практически невоз-можно, в чем интендант постепенно и убедился.

Тюрго пришел в отчаяние. Он стонал под тяжестью взя-того на себя бремени, жаловался генеральному контроле-ру финансов на непосильность работы, но тем не менее тянул воз и даже отказался от предложенного ему повыше-ния — перевода интендантом в Лион, второй по величине город страны. Постепенно вызрело убеждение: наладить работу администрации можно лишь в том случае, когда в стране действуют более либеральные принципы хозяйство-вания. Интендант начал писать из Лиможа в Париж док-ладные записки.

Прежде всего Тюрго обосновывал необходимость отме-ны ограничений, существующих в хлебной торговле. Он подготовил и переслал генеральному контролеру финан-сов проект эдикта о свободной торговле хлебом.

Но этими предложениями Тюрго не ограничился. Ин-тендант сформулировал положение об ошибочности про-текционистской политики во внешней торговле и о необ-ходимости свободы международных хозяйственных связей. Наконец, он разработал и записку о том, что нельзя иметь нормальную кредитную систему, если государство пресле-дует кредиторов, взимающих процент с заемщика.

Решение всех этих вопросов невозможно организовать в отдельно взятом Лимузене. Тюрго постепенно убедился в том, что реформы необходимы всей Франции. Тем не менее интендант получил возможность осуществить в сво-ей провинции некоторые экономические эксперименты. Так, в частности, он отменил натуральные повинности по перевозке казенных грузов и ремонту дорог, заменив их на специальный налог. Второй эксперимент — предоставление возможности подданным, подлежащим рекрутской повин-ности, нанимать вместо себя добровольцев для службы в армии. Как в том, так и в другом случае Тюрго высвободил время и силы эффективно работающих крестьян для не-посредственного производства, позволив им не отвлекать-ся на дорожные работы и армейскую службу.

«Место, на которое никогда не рассчитывал»

При застойном режиме Людовика XV ни наука, ни госу-дарственная деятельность не могли принести удовлетворе-ния Тюрго. Только восшествие на престол молодого Людо-вика XVI и связанная с этим перетряска правительства предоставили интенданту из Лиможа внезапный шанс про-явить себя как реформатора.

Быстрое выдвижение Тюрго произошло не столько благодаря его интенсивной деятельности, сколько благо-даря удачному стечению обстоятельств и внезапно открыв-шимся личным связям. Его школьный товарищ оказался близок к фавориту молодого короля, и Тюрго вызвали из Лимузена для того, чтобы поставить на должность... мор-ского министра. Это был внешне нелепый, но весьма эф-фективный в условиях административной системы ход. Тюрго вошел в состав высшей государственной админист-рации, получил личный доступ к королю и буквально сразу же оказался переведен на пост генерального контролера финансов, к занятию которого он фактически готовился всю жизнь.

Назначение Тюрго не означало сознательного стремле-ния короля к либерализации экономики. Людовик хотел изменить положение дел в стране, но озабочен он был, ско-рее, проблемами пополнения госбюджета. Тюрго же пре-красно понимал, что перед Францией стоят экономические проблемы, далеко выходящие за рамки одной лишь фискаль-ной сферы. Реформатор готовился действовать в крупных масштабах, однако король, который хотя и был умен, да к тому же неплохо образован, вряд ли мог взглянуть на состо-яние дел в стране по-настоящему широко. Он отличался ра-ботоспособностью, но не внутренней энергией.

Как отмечал биограф короля Д. Хардман, «Людовик любил физиократов, представлявших собой политическое и экономическое крыло Просвещения, не больше чем Про-свещение в целом. Однако он решился сделать ставку на Тюрго (хотя и считал экономиста не более чем хорошим теоретиком), поскольку полагал, что его линия представ-ляет собой линию реформаторского крыла королевской бюрократии, с которым он сам себя отождествлял». Но королевская бюрократия жила не теми идеями, которые были бы способны дать свободу экономике, а стремления-ми все и вся поставить под свой контроль.

Таким образом, думается, что Тюрго с самого начала оказался случайным элементом в королевской админист-рации, человеком, которого система должна была отторг-нуть. Министр сам это понимал. При первой же встрече с королем он сказал несколько льстивые, но весьма знаме-нательные и почти что пророческие слова: «Я должен буду бороться с Вашей врожденной добротой, с Вашим врож-денным великодушием и с людьми, которые особенно Вам дороги. Меня будет бояться и ненавидеть большая часть придворных и тех, которые пользуются милостями. Мне будут приписывать все отказы; меня будут называть жесто-ким, потому что я говорю Вашему Величеству, что нельзя обогащать тех, кого любишь, в ущерб благосостоянию на-рода. Народ, которому я желаю себя посвятить, так легко обмануть: может быть, я заслужу и его ненависть теми ме-рами, которыми хочу его избавить от притеснений. На меня будут клеветать и, может быть, с таким правдоподо-бием, что я лишусь доверия Вашего Величества. Но я не боюсь потерять место, на которое никогда не рассчиты-вал».

Как бы ни был Тюрго скован своими опасениями отно-сительно широкого противодействия, а также равнодуши-ем короля к серьезным реформам, доставшийся ему пост генерального контролера давал огромную власть. Он был аналогом даже не министерского, а скорее вице-премьер- ского. Вся экономика страны — финансы, торговля, обще-ственные работы — попала в ведение Тюрго.

Хотя новому генеральному контролеру не было еще и 50 лет («мальчик в розовых штанишках» по современной терминологии, введенной Александром Руцким), власть пришла к нему уже несколько поздно. Тюрго тяжело болел, с трудом ходил из-за подагры, и подобное печальное состо-яние здоровья, бесспорно, накладывало отпечаток на всю его деятельность, требовавшую как ни какая другая деятель-ность той эпохи полного сосредоточения сил.

И тем не менее планы преобразований были поистине огромными. В арсенале нового генерального контролера имелся целый комплекс реформ. Здесь были и отмена це-хового строя, и ликвидация круговой поруки, существовав-шей при взимании земельного налога, и создание некоего прообраза центрального банка, осуществляющего учет век-селей наряду с кредитованием казны. Предлагал Тюрго и коренное изменение механизма управления провинциями, в соответствии с которым вместо назначенных из центра интендантов (в неэффективности работы которых он мог убедиться на собственном опыте), вводилась бы система ограниченного сословного самоуправления.

Осуществлял Тюрго и чисто административные пре-образования, не связанные напрямую с либерализацией экономики. Прежде всего ему удалось увеличить доходы бюджета и сократить расходы, сведя дефицит к миниму-му. Кроме того, он непосредственно занялся дорожным хозяйством, поглощавшим без пользы слишком много де-нег. Однако главным делом за время непродолжительного пребывания Тюрго на посту генерального контролера была, конечно, либерализация хлебной торговли.

Мучная война

Предшественник Тюрго — умный и прагматичный аб-бат Террэ, воспитанный в духе французского дирижизма, пытался решить проблемы административной системы посредством ее углубления. Он полагал, что высокие цены и диспропорции в снабжении хлебом можно устранить, если просчитать потребности каждого региона, оптими-зировать на этой основе транспортные потоки и снизить таким образом издержки, одновременно увеличив разме-ры государственных хлебных закупок. Однако хозяйство-вание аббата привело к значительным убыткам казны. Кра-сивая теория не сошлась с печальной финансовой прак-тикой.

Становилось ясно, что никаких денег не хватит на про-ведение столь глобальных торговых операций. Террэ был отставлен. Но, думается, что даже если бы он смог довести свой эксперимент до конца, казнокрадство, устранить ко-торое невозможно в столь глобальных этатистских систе-мах, как та, которую создавал Террэ, сделало бы государ-ственную хлебную торговлю неэффективной.

Тюрго энергично взялся за реформы совершенно ино-го толка. Королевским эдиктом от 13 сентября 1774 г. сис-тема регламентации хлебной торговли отменялась. Цены на зерно становились свободными.

Реформатор понимал, что вначале хлеб должен подо-рожать, и потому предусмотрел меры социальной защиты населения. Причем меры эти были выдержаны вполне в духе либеральных подходов XX века. Тюрго опирался на три важнейших принципа: поддерживать потребителя, а не производителя; поддерживать не всех, а лишь нуждаю-щихся; поддерживать путем создания рабочих мест, а не посредством бюджетных субсидий. Всем этим трем прин-ципам удовлетворяла идея создания благотворительных мастерских, в которых по-настоящему бедные люди смогли бы заработать себе на хлеб, продаваемый по рыночной цене.

Спорным в конструкции Тюрго является только одно. Государственное предпринимательство всегда заведомо менее эффективно, чем предпринимательство частное. Либерал XX века предпочел бы, наверное, общественным работам снижение налогов, стимулирующее частный сек-тор создавать новые рабочие места. Однако Тюрго мень-ше всего был теоретиком. Он ориентировался на практи-ку тогдашней жизни. В условиях скованной цеховыми ограничениями Франции XVIII столетия налоговый сти-мул, скорее всего, не сработал бы. Возможно, благотвори-тельные мастерские были единственным реальным спосо-бом решения социальных проблем. Правда, узнать о том, так ли это, мы уже не сможем. Реформы Тюрго оказались остановлены внешними обстоятельствами.

Преобразования были начаты в неурожайный год, что обострило проблему дороговизны. Весной 1775 г. во Фран-ции разразилась так называемая «мучная война». Толпы людей громили рынки и хлебные лавки, порой разворовы-вая хлеб, а порой насильственно устанавливая на него «справедливые» цены. Народная «таксация» стала любо-пытным явлением, говорящим о том, насколько сильны во Франции того времени были идеи административного ре-гулирования рынка.

Трудно сказать, мог ли генеральный контролер выжи-дать с реформами. Возможно, через год или два молодой король уже не был бы столь склонен к рискованным эконо-мическим экспериментам. Тюрго использовал то, что че-рез 200 с лишним лет Лешек Бальцерович назвал окном политических возможностей. Он рискнул сделать ставку на силу и, казалось бы, победил.

«Мучная война» была жестоко подавлена войсками. Ре-форматор подготовил новые эдикты, в том числе и об от-мене цеховой системы. Считается, что Тюрго хотел каче-ственным образом изменить не только экономику, но и всю общественную жизнь. Он стремился обеспечить религиоз-ную терпимость, сформировать систему государственного просвещения и здравоохранения, создать систему местно-го самоуправления, уравнять в правах различные сословия.

Но обстановка в обществе была уже совершенно иной. Тюрго откровенно травили. Пасквилянты изображали Тюрго то злым гением Франции, то беспомощным и не-практичным философом, то марионеткой в руках «секты экономистов».

Надо сказать, что не только низы общества, но и верхи глубоко прониклись идеями дирижизма. Парламенты отдель-ных французских регионов, и прежде всего парижский, ак-тивно сопротивлялись отмене регламентаций хлебной тор-говли еще до начала преобразований Тюрго. В частности, они самостоятельно налагали запреты на вывоз хлеба из региона, примерно так же, как через два с лишним столетия после этого действовали ничего не знавшие о французском опыте российские губернаторы эпохи Ельцина. Реформа столкнулась с отторжением преобразований на ментальном уровне, сказывавшемся позднее даже в ходе революции, ког-да, казалось бы, все традиционные перегородки уж были раз-рушены.

Фригийский колпак ему не подойдет

Тюрго приобрел так много врагов даже не столько из- за того, что он уже сделал, сколько из-за того, что от него ожидали впоследствии. Скорее всего, силы, имеющие вли-яние при дворе, не готовы были соглашаться на изменение фискальной системы, которая отрезала бы часть их дохо-дов в пользу казны. Поэтому очень многим удобно было воспользоваться сегодняшними трудностями, случившими-ся в ходе либерализации хлебной торговли, для того что-бы не допустить крупных налоговых преобразований в дальнейшем.

На волне общественного отторжения реформ пришла к Тюрго высочайшая опала. Слабая власть шла на поводу у общественных настроений. Если в начале своего царство-вания Людовик говорил: «Только мы двое любим народ — я и Тюрго», то впоследствии, когда плодовитый на идеи генеральный контролер приносил ему очередной проект преобразований, монарх со скучающим видом замечал: «Опять мемуар?». В конечном счете король потерял инте-рес к деятельности Тюрго и в 1776 г. отправил его в от-ставку.

На данное решение самым непосредственным образом повлияли придворные интриги. Во-первых, «доброжелате-ли» показали королю подложные письма, в которых Тюр-го якобы непочтительно отзывался о нем самом и Марии Антуанетте. Во-вторых, соответствующим образом интер-претировали наличие дефицита в бюджете, сверстанном Тюрго. На самом же деле этот дефицит возник из-за того, что генеральный контролер был чересчур честным и вклю-чил в расходы один старый долг, который необходимо было срочно погасить. Вскоре после ухода Тюрго огромный де-фицит стал в бюджете нормой.

Почти все крупные реформы были аннулированы. По-кидая свой пост, генеральный контролер заметил Людови-ку: «Я желаю, чтобы время меня не оправдало и чтобы Ваше царствование было спокойным». Больной и измученный неудачами Тюрго скончался в 1781 г. в возрасте 54 лет.

Как отмечает историк Е. Кожокин, «экономист и адми-нистратор в гораздо большей степени, чем политик, Тюрго мало занимался расчетами, какую оппозицию может вызвать та или иная предлагаемая им реформа, к тому же он слиш-ком уповал на возможности убеждения. Ему казалось, что всех можно убедить и все можно объяснить. Лишь бы то, что ты доказываешь, было разумным и истинным. В просве-тительских иллюзиях заключались сила и слабость Тюрго и многих других энциклопедистов».

Общество, несмотря на формально значительный ин-терес к идеям Просвещения, не готово было принять то, что действительно было разумно и истинно. «Думаете, у Вас любовь к общественному благу, — говорил после отставки Тюрго его соратник Кретьен де Мальзерб. — Да у Вас поме-шательство на этой почве, только безумный мог надеяться осуществить все, что Вы задумали...»

После смерти Тюрго практически все стали его любить. Сегодня это одна из самых почитаемых фигур в истории мировой экономической политики и экономической мыс-ли. Все авторы отмечают его высокие человеческие каче-ства и крайне редко за что-либо критикуют.

Тюрго даже попытались тесно связать в духовном пла-не с разразившейся через 18 лет после его смерти револю-цией: мол, на должность генерального контролера он был поставлен по воле народа. Однако, как заметил выдающий-ся экономист Йозеф Шумпетер, «точнее было бы сказать, что Тюрго был возведен на министерский пост королем, а свергнут народом (хотя эта правда также была бы непол-ной)... Фригийский колпак не подойдет Тюрго». Реформа-тор ни в коей мере не отражал волю и взгляды народа. Он, напротив, как мог воевал с ним в прямом и в переносном смысле, пытаясь обеспечить преобразования, необходи-мость которых широкие массы совершенно не способны были в то время осознать.

Дмитрий Травин, Отар Маргания

Из книги "Модернизация: от Елизаветы Тюдор до Егора Гайдара"

Тюрго был учеником Франсуа Кенэ (Francois Quesnay), основоположника школы физиократов, и разделял его взгляды. В наши дни Тюрго известен не только как выдающийся мыслитель и королевский министр, но и один из первых приверженцев экономического либерализма – Тюрго пытался проводить подобную политику в условиях монархической Франции (France) и потерпел поражение.

Анн Робер Жак Тюрго родился 10 мая 1727 года в Париже (Paris). Он был младшим сыном Мишеля-Этьена Тюрго (Michel-Étienne Turgot), который с 1729 по 1740 год занимал должность парижского прево – сегодня мы сказали бы, что он бы мэром Парижа, - и Мадлен Франсуаз Мартино де Бретиноль (Madeleine Francoise Martineau de Brétignolles), из старинного нормандского рода.

Образование, которое получил Тюрго, подразумевало, что он выберет стезю церковного деятеля, он учился в Сорбонне (Sorbonne), куда поступил в 1749 году, и назывался в то время Аббат де Брикур (abbé de Brucourt). В Сорбонне Тюрго представил две замечательные диссертации на латыни, "Les avantages que la religion chrétienne a apportés à l"espèce humaine" ("О преимуществах, которые христианская религия даровала человечеству") и "L"Histoire du progrès dans l"esprit humain" ("Исторический прогресс человеческого разума").

Первым свидетельством его интереса к экономике стало письмо о бумажных деньгах, опровергающее защиту аббата Жана Террасона (Jean Terrasson) системы Джона Лоу (John Law), датированное 1749 годом и адресованное его товарищу по университету, аббату де Сисе (abbé de Cicé). Кроме того, Тюрго любил стихосложение и пытался ввести во французскую поэзию правила латинской просодии, переводя четвертую книгу "Энеиды" (Aeneid) классическим гекзаметром. К концу обучения Тюрго решил не принимать духовный сан, аргументируя это тем, что "не смог бы носить маску до конца своей жизни".

Впервые Тюрго выразил занимавшую его идею прогресса в его "Tableau philosophique des progrés successifs de l"ésprit humain" ("Философский обзор последовательных достижений человеческого разума") от 1750 года. По Тюрго прогресс должен охватывать не только искусство и науку, но и, на их основе, всю культуру – манеры, нравы, учреждения, юридические кодексы, экономику и общество.

В 1752-м он стал сначала субститутом, а затем и советником в парижском парламенте, в 1753-м – мастером прошений, т.е. чиновником высокого ранга в судебных инстанциях, а в 1754-м – членом королевской палаты. Тюрго стал завсегдатаем парижских салонов, где познакомился с лидерами школы физиократов Кенэ и Венсаном де Гурне (Vincent de Gournay) и другими экономистами.

В 1760-м, путешествуя по восточной Франции и Швейцарии (Switzerland), он посетил Вольтера (Voltaire), который стал одним из его главных друзей и сторонников. Все это время Тюрбо изучал различные отрасли науки и языки, как древние, так и современные, и занимался занимался переводами и литературной деятельностью, писал статьи, памфлеты и работы на экономические и религиозные темы. В августе 1761-го Тюрго был назначен интендантом, т.е. сборщиком налогов Лиможа (Limoges), одной из беднейших частей страны, и занимал этот пост 13 лет, пытаясь применить свои экономические познания к выгоде вверенных ему территорий. В это же время была написана самая знаменитая его работа, "Réflexions sur la formation et la distribution des richesses" ("Размышления о создании и распределении богатств"), в 1769-1770 напечатанная в журнале "Ephémérides du citoyen" и в 1776 году опубликованная отдельным томом.

В июле 1774 года, с воцарением Людовика XVI (Louis XVI), Тюрго был назначен морским министром, а затем, месяц спустя, генерал-контролером финансов. Его назначение было встречено всеобщим одобрением, философские и экономические круги восприняли его с энтузиазмом. Финансовое положение Франции было отчаянным, и Тюрго немедленно приступил к реализации давно готовой у него программы, одним из основных пунктов которой была строжайшая экономия средств во всех отраслях – все ведомственные расходы должны были проходить через руки генерал-контролела, синекуры безжалостно сокращены, злоупотребления прекращены. Также он настаивал на том, что не следует повышать налоги, зато рекомендовал королю увеличить пенсии и создавать рабочие места.

Тюрго сразу же приступил к разработке указа, разрешавшего свободную торговлю зерном, но этот законопроект встретился с сильнейшей оппозицией, даже в королевском совете. Другие министры и те, кто был заинтересован в спекуляциях зерном, возненавидели прогрессивного экономиста.

Но худшим врагом Тюрго был неурожай 1774 года, который привел к беспорядкам и волнениям. Однако Тюрго проявил большую твердость в подавлении беспорядков и преданно поддерживал короля во всем. Но ему не удалось удержать доверие Людовика XVI (королева выражала к Тюрго особенно сильную неприязнь, ее поддерживали церковники и знать), и Тюрго утратил поддержку короля, побоявшегося слишком прогрессивных реформ - 12 мая 1776 года ему было приказано подать в отставку.

Остаток своей жизни он провел в научных и литературных изысканиях и скончался 18 марта 1781 года.

В качестве представителя нормандского дворянства; его дед состоял в конце XVII века интендантом в Меце , затем в Туре ; его отец был одним из выдающихся деятелей городского управления в Париже (купеческим прево Парижа). Третий сын в семье, Тюрго был предназначен к духовному званию. Запуганный матерью, тихий, застенчивый мальчик, прятавшийся под диванами и стульями, когда в дом родителей его являлись посторонние, он был отдан в семинарию Сен-Сюльпис , а потом поступил в Сорбонну для окончания богословского образования. По словам Морелли , сотоварища Тюрго, последний уже тогда обнаружил в полной силе отличительные качества своего ума: способность ясно понимать соотношение идей и группировать все разнообразие фактов в одну систему. Под влиянием двух просвещённых учителей, а также чтения произведений Вольтера и Локка талантливый юноша не мог сохранить во всей неприкосновенности свои старые верования и, не захотев «носить всю жизнь маску на лице», упросил отца освободить его от обязанности быть священником.

Литературная деятельность

В двух речах, произнесенных Тюрго в торжественных заседаниях Сорбонны в 1750 году , он обнаружил и весьма обширное для того времени знание истории, и широкое понимание хода развития человеческой мысли. В противоположность Вольтеру Тюрго пытался показать, что прогресс мысли проявлялся даже в самую «мрачную и варварскую» эпоху средних веков . По выходе из Сорбонны Тюрго поступил в парижский парламент и два года спустя получил звание рекетмейстера . Но занятия судебными делами не поглощали Тюрго: он мечтал написать философию истории , занимался географией , литературой, естествознанием и быстро сошёлся почти со всем учёно-литературным миром Парижа. Он стал членом салона мадам Жоффрен , где встречался с Монтескье , д’Аламбером , Гельвецием , Гольбахом , а позже (1762) и с Адамом Смитом .

Особенно важно было для него знакомство в 1755 году с главой школы физиократов , Кене , и с Гурне . С последним Тюрго сошёлся более всего, объездил с ним Францию, изучил состояние промышленности и торговли, ознакомился с экономической политикой правительства и с её результатами. Одно произведение Тюрго появляется за другим, и в каждом почти затрагиваются животрепещущие вопросы. Тюрго пишет против философии Беркли («Lettres contre le système de Berkeley ») и против Мопертюи , по вопросу о происхождении языка («Remarques critiques », ); разбирает известные «Перуанские письма» Ф. де Графиньи ( , «Observations à M-me de Graffigny »); составляет план как политической географии , так и всеобщей истории («Géographie politique » и «Discours sur l’histoire universelle » (не оконч.), и ); обсуждает вопрос о религиозной терпимости («Lettres sur la tolérance », -4; «Le conciliateur ou lettres d’un ecclésiastique à un magistrat sur la tolérance civile », ); составляет ряд философских и экономических статей в Энциклопедии, и ряд книг по тем же вопросам (слова Existence, Etymologie, Expansibihte, Foires et marihés, Fondation в энциклопедии; éloge de Gournay , ). Везде и во всем Тюрго остаётся своеобразным мыслителем, человеком умеренного образа мыслей, не разделявшим настроения, враждебного существующему строю. Так, в письмах к мадам де Граффиньи Тюрго является защитником неравенства, усматривая в нём благо, без которого немыслимо даже развитие полезных искусств. В трактатах о религиозной терпимости, несмотря на широту взглядов, Тюрго стоит за право государства избирать ту или иную религию и оказывать ей покровительство, устраняя этим самым возможность укрепления суеверий, фанатизма и т. п. Согласно с Кене он стоит за сохранение неограниченной центральной власти «под влиянием воспоминаний о великих благодеяниях, оказанных Франции и Европе королём, который учредил общины и дал гражданские права громадной массе лиц» (мемуары мадам Hausset). Приверженность его к монархии сказалась и в поступлении Тюрго в реформированный парламент (в chambre royale , ), и в записке, представленной им в качестве министра Людовику XVI по вопросу о реформе муниципалитетов, и в письме к доктору Прайсу по вопросу об американских конституциях.

Интендант Лиможа

Министр

Самой важной мерой, осуществлявшей заветный идеал Гурне и Тюрго, была отмена цехов эдиктом 1776 года . Труд был объявлен личной собственностью и предоставлен самому себе, право на труд в форме королевской регалии было отменено и, как следствие этого, объявлены упраздненными «учреждения, которые душат соревнование промышленников», «лишают государство промышленных знаний, приносимых иностранцами», мешают развитию промышленности, обогащению страны. Иностранцам предоставлено было свободно работать во Франции.

Тюрго увлекался примером Англии, переходившей к фабричной системе; он надеялся ввиду затруднений, созданных для английской промышленности борьбой с Америкой, привлечь английских рабочих во Францию и таким образом перенести во Францию новые способы производства, новые машины, встречавшие препятствия в цеховой экономической политике. Параграф 14 эдикта вводил запрещения, которых английские фабриканты окончательно добились лишь в 1814 году , - запрещения для всех мастеров, рабочих, учеников образовывать ассоциации или собрания под каким бы то ни было предлогом, то есть лишал рабочих во имя свободы труда принадлежавшего им прежде права.

Тюрго не думал ограничиться отдельными реформами. У него был обширный план, который он надеялся осуществить постепенно во Франции и тем оживить разлагавшийся государственный строй. В состав плана входил проект реформы народного образования в видах подготовки граждан к правильному осуществлению реформ. Тюрго мечтал о составлении учебников, приспособленных к моральному и социальному развитию масс. С другой стороны, имел в виду провести выкуп сеньориальных прав (с этой целью была выпущена брошюра Boncerf’a «Sur les emouvements des droits féodaux », которую осудил парламент, но Тюрго принял под свою защиту) и реформировать административный строй путём создания местного самоуправления , органы которого заведовали бы местными делами, не ограничивая прерогатив абсолютной власти. Доклад в этом смысле был представлен Тюрго королю. Но всего этого не удалось выполнить.

Ещё одним из выдающихся достижений Тюрго было учреждение 24 марта 1776 года партнерства с ограниченной ответственностью Caisse d’Escompt , обладавшем правом выпуска банкнот-ассигнаций. С самого начала учрежденный банк имел самую тесную связь с правительством и обеспечивал ему предоставление займа в размере 6 млн франков. В 1788 году правительство установило принудительный курс, а затем в 1790 году признало ассигнации официальным законным платежным средством. После этого Франция утонула в потоке ассигнаций, доведя Caisse до банкротства и оставив на многие годы всеобщее неверие в бумажные деньги .

Опала

12 мая 1776 года Тюрго был уволен от должности по личному приказу короля, двадцать месяцев назад обещавшего Тюрго поддерживать его во имя народа, к которому, по словам короля, только он сам и Тюрго питали истинную любовь. На стороне Тюрго были лишь люди мысли; остальная часть Франции или не знала Тюрго, или прямо была враждебна ему. Влиятельный круг парламентов, особенно парижского, был враждебно настроен против Тюрго. Его считали врагом вольностей и прав парламента; ему не могли простить ни вступления его в chambre royale , ни его оппозиции проекту восстановления парламента после закрытия его при Мопу. Парламент отказывался регистровать эдикты, и Тюрго приходилось устраивать так называемые lits de justice . Против Тюрго было и духовенство, раздраженное и требованием исключить из присяги формулу об истреблении еретиков, и его теорией терпимости, и его попытками привлечь духовенство в больших размерах к несению государственных повинностей, и его распоряжением о вольной продаже мяса в постные дни, и даже его тюргозинами, быстрое движение которых, без остановок, мешало пассажирам посещать богослужение. Его врагами были все монополисты, торговцы хлебом, откупщики, лишившиеся возможности наживаться в прежде существовавшем размере; против него было дворянство, считавшее «оскорблением» уравнение его с народом и попытку наложить «святотатственно» руку на «священные» привилегии. В ряду злейших врагов Тюрго стояли придворные, раздраженные скупостью Тюрго, его стремлениями к экономии, отказами в выдаче разным придворным дамам денег, решительностью Тюрго в преследования одного из любимцев королевы, герцога де Гинь, уличенного в пользовании дипломатическими тайнами, известными ему, как лондонскому послу, для игры на бирже. Противниками Тюрго были даже люди вроде Неккера , оскорблённого холодным приёмом Тюрго и оппонировавшего ему и в вопросе о хлебной торговле, и в вопросе о бюджете. Единственной поддержкой Тюрго был король, в течение 20 месяцев уступавший всем почти его требованиям; но слабый, нерешительный, ленивый, подпадавший постоянно под чье-либо влияние, Людовик XVI скоро стал тяготиться энергией и настойчивостью своего министра. Тюрго стал предметом памфлетов и доносов; духовенство уверяло короля, что Тюрго безбожник, принцы крови - что Тюрго погубит королевство и корону; королева открыто выражала свою нелюбовь к Тюрго и даже требовала заключения его в Бастилию . Король стал избегать бесед с Тюрго и нередко - например в деле награждения того же Гиня, в вопросе о назначения преемника Мальзербу и реформировании министерства - действовал наперекор желаниям Тюрго. Последнему приходилось влиять на короля не лично, а посредством переписки, которая вошла у них в привычку с самого вступления Тюрго в управление министерством.

Письма, которые писал Тюрго в апреле 1776 года , переполнили чашу терпения короля, и он приказал Тюрго подать в отставку. В письме от 30 апреля 1776 года Тюрго не только жаловался на все большее отчуждение короля и его молчание, но и подверг откровенной критике состав министерства и самого короля. Он прямо заявлял, что он остался в министерстве одиноким и изолированным, указывал, до какой степени вредно это отзовется на дальнейшем ведении дел, и напирал особенно сильно на «крайнюю неопытность короля, который по молодости лет нуждается в энергическом и просвещённом руководителе». Обрисовав смуту в умах, отсутствие единства в министерстве смелость и нахальство парламентов, соединившихся с придворными сферами, вечно интригующими и стремящимися наживаться на счёт казны, и без того разоренной, Тюрго открыто указал на опасные последствия такого положения для слабого и неопытного короля. «Вся та буря, которая будет вызвана моей отставкой, обрушится на вас, и вы падете в свою очередь, увлекая в своём падении и королевскую власть». С необыкновенной смелостью Тюрго сослался на примеры прошлого, на судьбу слабых королей, на судьбу Карла IX во Франции и Карла I в Англии. Его пророческие слова остались без внимания и ответа.

Падение Тюрго повлекло за собой падение и всех его мер. Началась реакция, все более и более усиливавшаяся. Каждая новая мера была новым ударом для Тюрго, страдавшего подагрой . Единственным утешением его оставалась умственная работа, беседы и сношения с друзьями, не менее Тюрго угнетенными и мрачно смотревшими на будущее. 18 марта 1781 года Тюрго не стало.

Литература

Бо льшая часть сочинений Тюрго была издана после его смерти. Из более крупных отдельных его работ самая важная, «Réflexions sur la formation et la distribution des richesses », была напечатана в